В начале было Слово
Дар слова
Самое главное достоинство человека,
причина всех его превосходств и величий есть
слово, сей дар небесный, вдохновенный в него
вместе с душою устами Самого Создателя. Какое
великое благо проистекло из сего священного
дара! Ум человеческий вознесся до такой высоты,
что стал созерцать пределы всего мира, познал
совершенство своего Творца, увидел с
благоговением Его премудрость и воскурил пред
Ним жертву богослужения.
Поставим человека подле животного и сравним их.
Оба родятся, растут, стареют, живут и умирают; оба
имеют слух, зрение, обоняние, осязание, вкус; оба
насыщаются пищею, утоляют жажду, вкушают сон,
воспламеняются гневом, чувствуют скорби и
веселье. Но при столь одинаковых свойствах сколь
различны! Один совокупился в народы, построил
корабли, взвесил воздух, исчислил песок,
исследовал высоту небес и глубину вод. Другой
скитается, рассеян по дебрям, по лесам и при своей
силе, крепости и свирепстве страшится,
повинуется бессильнейшему себя творению.
Откуда это чудесное преимущество? Каким образом
от того, кто утопает в луже, не может укрыться кит
во глубине морей?
Бог сотворил человека бедным, слабым, но дал ему
дар слова: тогда нагота его покрылась
великолепными одеждами; бедность его
превратилась в обладание всеми сокровищами
земными; слабость его облеклась в броню силы и
твердости. Все ему покорилось; он повелевает
всеми животными, борется с ветром, спорит с огнем,
разверзает каменные недра гор, наводняет сушу,
осушает глубину. Таков есть дар слова или то, что
разумеем мы под именем языка и словесности. Если
бы Творец во гневе Своем отнял от нас его, тогда
бы все исчезло, общежитие, науки, художества, и
человек, лишась величия своего и славы, сделалось
бы самое несчастное и беднейшее животное.
Иной, рассуждая о человеке и видя в нем чудесное
соединение тела с душою, сей слабой и бренной
персти, с сильным и нетленным духом, скажет нам о
себе:
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю...
Когда, по сотворении мужа и жены, род
человеческий чрез долгие веки умножился и
наподобие великой реки времен пошел по всему
пространству земного шара, тогда и языки начали
изменяться, делаться различными. Каждый народ
стал говорить иным языком, невразумительным
другому народу. Тогда между народами произошли
великие неравенства. "Один, – говорит
Ломоносов, – почти выше смертных жребия
поставлен, другой едва только от бессловесных
животных разнится; один ясного познания приятным
сиянием увеселяется, другой в мрачной ночи
невежества едва бытие свое видит".
Когда Греция и Рим облекались в величество и
славу, тогда и словесность их возносилась до той
же высоты. Они упали, но языки их, хотя и мертвыми
называются, однако и ныне живут и не допускают
памяти их погибнуть. Где древние Вавилоны, Трои,
Афины, Спарты? Повержены в прах, и око
путешественника, смотря на них, не видит ничего,
кроме мшистых камней и зеленого злака. Но между
тем как рука времени все в них истребила,
красноречивое перо, тверже мраморов и меди,
сохранило красоту их...
Народ приобретает всеобщее к себе уважение,
когда оружием и мужеством хранит свои пределы,
когда мудрыми поучениями и законами соблюдает
доброту нравов, когда любовь ко всему
отечественному составляет в нем народную
гордость, когда плодоносильными ума своего
изобретениями не только сам изобилует и
украшается, но и другим избытки свои сообщает. О
таком народе можно сказать, что он просвещен. Но
что такое просвещение и на чем имеет оно главное
свое основание? Без сомнения, на природном своем
языке. На нем производится богослужение,
насаждающее семена добродетели и
нравственности; на нем пишутся законы,
ограждающие безопасность каждого; на нем
преподаются науки, от звездословия до
земледелия. Художества черпают из него жизнь и
силу. Может ли слава оружия греметь в роды и роды,
могут ли законы и науки процветать без языка и
словесности? Нет! Без них все знаменитые подвиги
тонут в пучине времени; без них молчит
нравоучение, безгласен закон, косноязычен суд,
младенчествует ум.
Французское, с латинского языка взятое, название
"литература" не имеет для русского ума силы
нашего – "словесность", потому что
происходит от имени litterae (письмена или буквы), а
не от имени "слово". На что нам чужое, когда у
нас есть свое?
Свобода слова
Наши слова свобода, освободить в
просторечии произносятся правильнее: слабода,
ослабодить, поскольку происходят от понятия о слабости;
ибо чем что-либо слабее держимо, тем более имеет
свободы.
Слабость веревки дает свободу привязанному на
ней зверю; слабость смотрения за детьми дает им
свободу баловаться: итак, слабость и свобода
суть смежные понятия. Так из слабоды
сделалась свобода, остающаяся и поныне в
просторечии слободою.
Наши сословы (синонимы) суть: свободен и волен,
свобода и вольность; в других славянских
наречиях svojbodn и prost, svojbodnost и prostnost.
Наше слово прост и единокоренные с ним опростать,
простор, хотя прямо не означают свободы,
однако со словом простор оная скорее
воображается, нежели с противным ему словом теснота.
Отсюда выражение прости меня не что иное
значит, как опростай, освободи меня от
наказания или гнева твоего.
Президент Российской академии наук,
адмирал А.С. ШИШКОВ
|