ПАЛОМНИЧЕСТВО

Путь к святыне

Записки паломника

По благословению Высокопреосвященнейшего Сергия, архиепископа Самарского и Сызранского, в первый год III тысячелетия четвертый раз паломники из Самары и Самарской губернии совершали хождение к святыне Самарского края – чудотворной иконе Богородицы "Избавительница от бед" в селе Ташла. В первое паломничество в 1998 году в путь отправилась группа в количестве чуть более тридцати человек.

Крестный ход с чудотворной иконой Божией Матери "Избавительница от бед".

Несмотря на наши небогатые познания о сути паломничества, мы отслужили молебен и отправились в путь. Маршрут был составлен таким образом, что мы проходили через самые живописные уголки природы. Сначала идти было интересно и не очень трудно. Но чуть позже мы начали ощущать, что отправились не просто в туристический поход, а совершаем духовное делание. Поэтому, кроме трудностей в виде болезней и скорбей, а также искушений, сразу посылались нам и утешения от Господа в виде красот ландшафта, различных природных явлений или событий.
Другая особенность первого этапа нашего паломничества заключалась в том, что те, кто считали себя сильными и способными прошагать это расстояние без особого труда, набили самые большие мозоли. И среди них первый есмь аз.

Именно через боль дошло до нас, что не просто в поход мы отправились, а вышли на духовную брань. Немощи, болячки и болезни оказались первыми Господними наградами. Самым сильным, тренированным людям, одетым и обутым в подходящую для путешествия одежду, Он дал раньше других мозоли и немощи. Причину этого мы поняли чуть позже. Она в том, что Господь сначала самых сильных смирил, чтобы не гордились, не возносились и понимали, что на пути духовного делания уповать можно только на Божию помощь, а человеческих сил никогда не хватит.
Вот в паломничестве мы и начали понимать, что главное в духовной жизни – на ту дорогу попасть, где Бог. А когда человек идет к святыне или благое дело совершает, то это и есть хождение путем Господним. Именно на этом пути Бога встретить можно. Он и зрение тебе даст, и от немощи исцелит, и в дом твой войдет.
Уже после первого этапа пути мы ощутили разницу между паломничеством пешеходным и транспортным.

Когда идешь пешком, как ходили наши предки много веков назад, становишься свободным от времени и пространства. Торопиться в таком пути некуда: устал – можно сесть отдохнуть, увидел речку – искупался, родник проходишь – водички попил. Дорогу сам себе выбираешь: можно по этой тропинке пойти, можно по другой. Да и мир видишь совсем по-иному. Из окна автобуса или автомобиля мы не замечаем жизни, которая вокруг нас идет. А когда движемся пешком, живем простором, красотой, добротой людей.
Паломничество показало нам, что главное в жизни – определить цель, к которой ты идешь. В конце пути обязательно должна быть святыня. И если человек идет к святыне, то он способен все преодолеть и погрузиться в источник воды живой, текущей в жизнь вечную.

Протоиерей Евгений Шестун

В жаркий день 7 июня 1999 года жители Самары могли наблюдать странное явление. Около полудня трассу, что идет низом вдоль Волги на Красную Глинку, пересекла группа человек в сто. Группа вышла из леса и вид имела весьма разношерстный: дети всех возрастов, женщины в платочках, несколько мужчин, причем двое в устаревшего образца военной форме, почти все с посохами и котомками. Два священника, как и положено, с окладистыми бородами, в плотных черных подрясниках и скуфейках, шли посередине. Ни на туристов, ни на отдыхающих с близлежащих турбаз, ни на беженцев группа не походила.
Батюшки вышли на трассу, посохами, как шлагбаумами, пресекли движение машин, и необычная группа потекла через шоссе. Машины терпеливо ждали.

– Куда идете, отцы? – крикнули из ближних “жигулей”.

– В Ташлу.

Водитель присвистнул.

– Пешком? Сколько же идти-то туда?

– Три дня положили.

– Ого, и дойдете?

– С Божией помощью...

Людей с посохами и котомками скрыл лес, а по шоссе снова помчались автомобили.

Наши батюшки – протоиерей Евгений Шестун и иерей Андрей Кудрявцев

Группа же не канула бесследно и часов через пять вышла из леса в районе Красной Глинки, правда, теперь немного растянувшись и не так бодро. Было заметно, что люди устали, многие шли вразвалочку, бережно переставляя натертые ноги. Но в центре, оставаясь полюсом притяжения, степенно и невозмутимо единили ход батюшки, и стекавший из-под черных скуфеек пот золотинками поблескивал в густых бородах.
Крестный ход к Ташлинской чудотворной иконе "Избавительница от бед" шесть километров шел вдоль трассы до Христорождественского храма в Царевщине. Там определена была первая ночевка.
Впрочем, вряд ли нашу группу можно было назвать настоящим крестным ходом. Да и ведущий пастырь наш – протоиерей Евгений Шестун – наставлял: "Мы – паломники, святыне поклониться идем".
Несколько лет как узнал я о Великорецком крестном ходе на Вятской земле. Три дня идут люди из Кирова в село Великорецкое к месту обретения чудотворной иконы Николая Угодника.

Великорецкому крестному ходу уже более шестисот лет, в Самаре же таких традиций не было. И вот в 1998 году в первый день Петрова поста человек тридцать прихожан храма Преподобного Сергия Радонежского во главе с настоятелем протоиереем Евгением Шестуном и иереем Андреем Кудрявцевым, настоятелем храма Сретения Господня, что в селе Борское, с Божьей помощью отправились в село Ташла, где накануне Октябрьской революции была обретена чудотворная икона Божией Матери "Избавительница от бед".
Теперь же, на следующий год, нас в Ташлу идет сотня.
Вроде по церковным канонам и нельзя говорить о втором крещении, но разве не второе крещение пережила Россия в год 1000-летия принятия христианства? Разве не новое язычество пропитало своим ядом русское общество и теперь не от этого ли зелья с трудом, но излечивается Русь? И каких только божков не напустили в мир бесы: от индусов до анастасий – все в дело идет, лишь бы человек не с верой православной остался, лишь бы не с Сергием Радонежским и Серафимом Саровским, лишь бы не со Христом.
И наш крестный ход, пусть и мал пока ручеек, – тоже частичка того Великого крестного хода, который будет спасительным для всей России. Только бы больше становилось таких ручейков, и тогда сольются они в одно общее движение – Воскресение.

А через полтора часа пути – и первое чудо. Вышли на Лысую гору, и перед нами, как на ладони, на многие десятки верст открылась изумительная красота.
Что за дивное место Жигули! Что за прекрасная земля – Самарский край! Где еще великая река таким кольцом, словно обручаясь, объемлет пространство! И где так гармонично устроилось все: и река, и горы, и леса, и степи! Ах, если бы человек не вмешивался в то, что создано Богом! Но человек упрямо пытается все "подправить" сотворенный Господом мир и неминуемо губит его.
Здесь же, на Лысой горе, еще в самом начале пути, нам открылась первозданная красота всего, сотворенного Богом, и легкий ветерок был нам как благословение на дальний путь.

Разные дети шли с нами. Младшей – Настеньке – еще нет и семи: идет в платочке, сарафанчике, все любуются на нее и радуются. Те, кто постарше, уже перезнакомились да затевают какую-нибудь детскую возню. А была еще группа совсем старших – лет четырнадцати-шестнадцати, позже я узнал, что большинство этих ребят (как привыкли у нас говорить – "трудных", словно где-то "легкие" дети бывают) проходили реабилитационные курсы при центре "Радонеж" храма Преподобного Сергия Радонежского. Эта группа выделялась и одеждой (футболки с глупыми западными надписями, у девчонок, конечно, юбки, на радость комарам, выше колен – в общем, тусовочный наряд), и тем, что держались немного ото всех в стороне: уйдут вперед, потом где-нибудь дожидаются, мол, мы с вами и в то же время как бы сами по себе. Но идут. Идут с крестным ходом к иконе Божией Матери "Избавительница от бед", явленной в селе Ташла накануне Октябрьского большевистского захвата власти словно бы в утешение за те скорби, которые должны были обрушиться на народ, отступивший от Бога и предавший Помазанника Его.
Многие чудесные исцеления были от этой иконы, и многие получили утешение в скорбях.
Вот и мы идем к чудотворной иконе и к чудотворному источнику, который открылся на том месте, где была явлена икона.

Батюшки на привале беседуют с десятилетней Ксюшей. Она уже во второй раз идет в крестный ход

Само же явление чудотворной иконы Божией Матери "Избавительница от бед" в истории записано так.
Сообщение Атякшевой Феодосии Давидовны, уроженки села Мусорки Ставропольского района Куйбышевской области, 1885 года, о явлении иконы Божией Матери, которое было в 1917 году в воскресенье 8 октября (ст. ст.) в селе Ташла.
"Я, Атякшева Феодосия Давидовна, проживала в с. Мусорки в отдельном домике, как в келье, и со мной проживала девица Чугунова Екатерина Никаноровна, уроженка села Ташла, 1885 г.
Я, Феодосия, перед Крестом и Евангелием заверяю, как было это явление: утром 21 октября (н. ст.), когда мы проснулись, мне Екатерина сказала, что она пойдет к обедне в храм с. Ташла, и ушла, а я решила пойти в свой храм с. Мусорки. Когда я вернулась из храма, пришла Екатерина и говорит: "В Ташле в храме службы не было, потому что батюшка уезжал в Самару и не возвратился; но вот что я тебе должна рассказать. Мне сегодня ночью во сне уже в третий раз явилась Божия Матерь и сказала строго, что если я не выполню Ея приказа, то буду наказана. Каждый раз, являясь мне во сне, Она говорила, что я должна выкопать из земли Ея икону в указанном месте. Сегодня утром, когда я проходила к селу Ташла, над оврагом увидела двух ангелов, несущих икону Божией Матери, озаренную ярким сиянием, и когда они опустились на дно оврага, это видение исчезло, а я упала в обморок. Когда очнулась, пошла к своим родственникам и рассказала им обо всем этом, а они мне сказали, что некоторые слышат там, в овраге, церковное пение. Прошу тебя, Феня, пойдем сейчас же вместе на то место, может быть, и ты увидишь то, что видела я". Мы пошли вместе в Ташлу, и когда подошли к этому оврагу, Екатерина вскрикнула: "Смотри, смотри, вот опять ангелы несут икону в сиянии, направляются в то же место, и вот опять все исчезло..." После этих слов Екатерина упала без сознания...

Я очень перепугалась, не зная, что с ней делать, так как место пустынное, никого не видать. Слава Богу, это продолжалось недолго. Екатерина очнулась и спрашивает меня: видела ли я что-нибудь, но я ничего не видела. Мы пошли к проживающей недалеко от оврага Гавриленковой Параскеве и упросили ее пойти вместе с нами в овраг. Паша взяла косырь, и мы пошли. Когда мы подходили к оврагу, Екатерина опять закричала: "Смотрите, смотрите, вот опять ангелы несут икону и пропадают в том же самом месте" – а сама опять упала в обморок.
Очнувшись, Екатерина подошла к месту, где она трижды видела исчезновение видения, и показала, где нужно копать. Паша начала окапывать косырем это место, а стоявшего здесь мальчика Петю послали за лопатой. Вскоре Петя пришел вместе со своим отцом Захарием Кривойченковым, который и начал копать лопатой, но немного покопал и сказал: "Ну что она выдумала, чего тут напрасно-то копать".
Только успел выговорить эти слова Захарий, как тут же был отброшен в сторону, точно ветром, и некоторое время пролежал в обмороке, а когда очнулся, взял лопату и уже беспрекословно продолжал копать в указанном месте. Параскева же в этой ямке время от времени прокалывала косырем. И вот, когда ямка была глубиною с аршин, Параскева ощутила косырем что-то твердое, она стала руками разрывать землю и вынула из земли икону Божией Матери, небольшого формата, которая лежала ликом кверху. Как только Параскева вынула из земли икону, в том месте появился родник воды, К этому времени народу уже собралось очень много, а Екатерина лежала в расслабленном состоянии, и ее отправили к сестре.

Решили послать в с. Мусорку за священником, чтобы перенести явленую икону в храм села Ташла.
Из Мусорки приехал священник отец Василий Крылов. Взял икону, и понесли ее в храм.
При подходе к храму для встречи иконы, под перезвон колоколов, вышли с хоругвями и иконами. Из толпы слышались выкрики всем известной больной Анны Торловой (уроженки с. Ташла), которая кричала: "...Идет, идет маленькая икона и выгонит нас..." Эта женщина исцелилась, а болела 32 года. Икону внесли в храм, вложили под стекло вместе с иконой Святой Троицы и на аналое поставили среди храма…
С момента явления иконы все это время сопровождалось многими чудодейственными исцелениями больных; но, несмотря на это, в настоятеле храма Святой Троицы священнике отце Димитрии Митекине все время было какое-то сомнение, маловерие к явлению иконы.
И вот случилось чудо: в субботу 23 декабря (н. ст.) отслужена была в храме Святой Троицы всенощная, во время которой икона "Избавительница от бед" находилась в храме, а утром 24 декабря в воскресенье обнаружили, что иконы в храме нет. Икона исчезла из запертого храма.

При этом церковный сторож Ефим Куликов сообщил батюшке отцу Димитрию, что когда он утром шел в храм, то видел как бы молнию, блеснувшую от храма в сторону источника.
После литургии пошли крестным ходом на источник и служили там молебен, но иконы нигде не оказалось. Когда я встретилась с Екатериной, она со слезами сообщила мне об исчезновении и упросила тут же пойти с ней на источник. Как только мы увидели часовню, Екатерина радостно вскрикнула: "Смотри, смотри, икона сияет над часовней". Мы вернулись в село, пришли к старосте храма Ивану Ефремовичу, у которого был ключ от часовни, он позвал еще некоторых старичков, и пошли на источник. Когда открыли часовню и творила колодца, нашим взорам представилось: лед в колодце немного подтаял, и в том месте плавает икона Божией Матери ликом вверх. Всех нас охватила величайшая радость, и один из присутствующих побежал за батюшкой отцом Димитрием. Когда отец Димитрий прибыл, он с радостью почерпнул ведром из колодезя икону, взял ее в руки, приподнял перед собою и сказал, чтоб тут же шли в храм и с хоругвями и иконами шли на источник, а сам он стоял в том же положении и молился. Под колокольный перезвон возвратились с иконою в храм.

Настенька. С Крестом по Святой Руси

Отец Димитрий Митекин отслужил тут же благодарственный молебен перед иконою Божией Матери "Избавительница от бед", и сам слезно молился и каялся в том, что это исчезновение иконы он принимает лично за свою вину, за свое сомнение и маловерие, проявленное к этому явлению иконы Божией Матери "Избавительница от бед".
Икона снова водрузилась в храме Святой Троицы села Ташла, и снова пошел поток молитвенников с разных мест на поклонение иконе "Избавительница от бед", и множество притекающих с верою к Ней получали различные исцеления".

Сейчас в селе Ташла в Свято-Троицком храме служит отец Николай Винокуров, помогают ему инокини и послушницы, которые следят и за святым источником, где построена небольшая часовенка, и за купелью. Сам же Свято-Троицкий храм удивительно красивый, небесно-голубой, открывается на взгорке каждому, проезжающему по трассе Тольятти–Ульяновск.
Начался, пожалуй, самый трудный отрезок первого дня: надо одолеть шесть километров по шоссе до моста через реку Сок. А там уж и Христорождественский храм. Как же тяжело после лесных-то дорожек по раскаленному асфальту идти, а тут еще машины проносятся, шумят, воздух портят, да и сил-то уж, кажется, не осталось совсем. Но поддержали нас христорождественцы, встретив перед самым шоссе с огромным бидоном вкусного домашнего кваса.
И вот Промысел Божий: пока телесные силы были, все земные, мирские мысли в голове крутились, а тут, как идти невмоготу стало да и ноги порядком натерло, тут-то Бога по-настоящему и вспомнил. Передвигаюсь, а как, уже и не соображаю толком. Только "Господи, помилуй!" твержу и знаю, что главное – молиться не переставать. Так шесть километров на стертых ногах да с "Господи, помилуй!" и прошел.

Остаток пути первого дня действительно стал для нашего крестного хода испытанием. Но мы с каждым километром все более становились единой дружной семьей. А семья – это и есть малая Церковь. Вот и помогали тем, кто ослаб. Кто покрепче – сумки несли, а кому нужно было, и плечо подставляли. Но, слава Богу, дошли все. И как нас встретила Царевщина!
Только перебрались через реку Сок и обогнули Царев курган, над всей округой разнесся колокольный звон. И так умилительно и тепло стало на душе от радостных звуков его, что сразу все сегодняшние искушения: и когда ноги болели, и, казалось, что сил нет, и жара, и комары – всё такой мелочью представилось перед Божественной силой, незримо ведущей по Своему пути.

Смирили себя, особенно на последних километрах, и вот наградой для нас – разлившаяся по округе и доходящая до самого сердца благодать. Смирение и есть первый шаг к благодати, первый шаг к Богу. И пусть мал подвиг, но с малого начинается большее. Начинается подвижничество.
А как великолепен Христорождественский храм! Какие лики и росписи! Это все труды настоятеля протоиерея Владимира Назарова. С ним, выйдя из храма после того как приложились к иконам, и беседуем.

– Устали? – спрашивает.

– Нет, – отвечаем и не лукавим: от теплой встречи и от благодати Божией откуда только силы взялись, хоть сейчас дальше иди.

– Слава Богу, – говорит батюшка. – У меня дед рассказывал: они в войну по семьдесят километров за ночь марш-броски совершали, да еще в полной боевой выкладке. Вот и вы – словно воины Божии.

Тут (силы-то появились!) опять я заворчал:

– Креста вот, – говорю, – только, жаль, у нас впереди нету. Мало мы на крестный ход похожи.

– Что ж, молитесь – и будет вам крест. А теперь всех приглашаем на трапезу.

Рядом с храмом стоит небольшая трапезная, и добрые прихожане расстарались на славу, тоже во имя Божие. Тут тебе и уха, и каша гречневая с лучком, и капустка, и чай с вареньями разными. Накормили так, что, чувствую, тяжеловато на всенощную подниматься. Но идем обязательно. А то ведь мы обычно в церковь приходим и к Богу обращаемся, если плохо или беда какая-нибудь случилась, а как устроится все, так и в храм вроде бы идти незачем. Забываем мы Бога благодарить.
Стоим, кто босиком, кто комариные укусы почесывает, и всем миром Господа благодарим, что дал нам такую радость – пройти первый день крестного нашего пути, охранил от бед и напастей.
На ночлег разместились кто в трапезной, а кто в большой армейской палатке. Всем места хватило, можно и отдохнуть, но молодежь разве утерпит: побежали купаться на источник под Царевым курганом. Дает Господь силы!
А ноги-то гудят, тело словно побитое, зато голова чистая и светлая. Читаю вечернее правило и ложусь на сдвинутые матрацы. Засыпаю крепко и хорошо, как спят разве что дети да честно потрудившиеся за день люди.

Утром встаем в шесть часов. Солнышко ласковое, и на душе так хорошо, словно непременно какая-нибудь особенная радость должна случиться. Многие вычитывают каноны и Последование ко Святому Причащению.
Божественная литургия же, как продолжение всенощной, была особенно радостной. Солнце пронизало всю церковь, потому, наверное, и лики святых казались необычайно светлыми. И солнечными лучами устанавливалась незримая чудесная связь между нашим, земным, и небесным.
После Божественной литургии христорождественские прихожане еще раз от души покормили нас, и стали мы в дорогу собираться. Тут появляется настоятель отец Владимир, и в руках у него большой крест Господень.

– Вот вам крест. Этот крест у нас раньше в алтаре стоял, но мы недавно новый поставили, и все думали, куда этот поместить, выходит, для вас берегли.

– Чудеса, – улыбается отец Евгений и на меня смотрит: – Вымолил, стало быть. Что ж, бери теперь. Во славу Божию. А мы уж за крестом пойдем.

Я сам в смущении великом стою: не по достоинству честь. Страшновато немножко впереди всех с крестом-то идти.

– Неси, неси, – подбодряет батюшка, – а то как ворчать, все мастера, а как дело делать – не достоин, мол, освободите. Неси.

Вот так я оказался впереди всех с крестом в руках. А ведь не зря утром сердце радость чуяло.

Бабушки говорят:

– Вот с крестом-то как, ноги сами несут.

Мальчишки десяти–двенадцатилетние шли-шли рядом со мной, потом один не вытерпел:

– А можно мне крест понести?

Попросили они благословения у батюшки, составили очередь – по полчаса смена. Потом и из старших, кому по четырнадцать-шестнадцать, тоже в очередь встали. И за крест никто не забегает, все идем дружно, женщины "Богородицу" поют и тропарь Николаю Угоднику. Мы-то как раз к его храму в селе Старая Бинарадка идем. Так все ладно и хорошо у нас, словно и правда одна большая семья. Вот бы и России такой огромной дружной семьей стать.
Старая Бинарадка село не простое, а намоленное. После революции, когда большевики позакрывали монастыри, иночествующие разошлись на жительство по дальним местам, и много монахинь остановились в Старой Бинарадке. Сейчас, говорят, даже батюшки своего в селе нет, и служат там от случая к случаю. Много жатвы, да делателей мало.

А хорошо идти по русскому лесу! Июнь, жара, а здесь прохладно и тихо.
Час-полтора пройдем, и все нам Господь какую-нибудь полянку для отдыха даст, а то и родничок лесной тут же студеной водой подбодрит – все слава Богу.
На одном привале Галина Сергеевна, которую батюшка благословил снимать на видеокамеру историю крестного хода, решила взять интервью у самой младшей нашей подвижницы, Настеньки.

Галина Сергеевна спрашивает:

– А что ты будешь делать в Ташле?

Настя посмотрела на нее с нескрываемым удивлением:

– Как – что? Молиться буду Пресвятой Богородице, – и запела: – Богородице Дево, радуйся...

Поднимаемся и дальше идем.

Новое Господне чудо. Ровно половину пути прошли, за полдень уже, припекает, лес кончился, колки да перелески пошли. Подходим к небольшой рощице, думаем отдохнуть от полуденного зноя, а рядом как раз чистенькое озерцо.
Молодежь – сразу в воду, старшие наши в тени деревьев расположились, а те, кто в средних летах, и искупались, и в теньке отдохнули.
И все-таки правду нам говорили: последние километры до Бинарадки ой как нелегко дались. Снова пришлось по раскаленному асфальту идти.
Пока мы собираюсь в рощице, к нам навстречу вышли местные бабушки, да все такие распригожие, в праздничных сарафанах. И как подошли, сразу запели: "Святителе Никола-е, заступниче, моли Бога о нас...". И мы им подпевать стали.
Тут еще вот что заметить надо: село Старая Бинарадка – мордовское, русских в нем нет почти, говорят, конечно, на мордовском, а мы все равно всех понимаем и радуемся.
Вместе идем через всю Бинарадку, Николая Угодника дружно славим, а народ высыпал из домов, встречает.
Галина Сергеевна с камерой подошла к одной женщине, вынесшей на дорогу ведро с колодезной водой, чтобы нас, странничков, попоить, и спрашивает у нее:

– Кого встречаете?

А та удивленно, точь-в-точь как Настенька недавно, посмотрела на Галину Сергеевну и отвечает:

– Кого-кого... Господа Бога встречаем.

Церковь в Старой Бинарадке устроена в бывшей котельной. Храм свежевыкрашен голубой краской, а внутри все: и иконы, и стены, и все-все вокруг – изукрашено разноцветными бумажными цветочками, отчего в храме очень празднично и радостно.
Столы накрыли прямо в храме, и тоже было все чрезвычайно вкусно. Никогда я так сытно еще не питался, как во время этого крестного хода. И в этом, видно, была милость Божия: поддержать нас, странничков.
Потом служили всенощную да еще нараспев прочитали акафист Николаю Угоднику.
После батюшки дотемна исповедовали местных прихожан.

Икона Божией Матери “Избавительница от бед”

Уже к полуночи развели нас по домам старушки, кого к себе, кого к сыновьям да зятьям определили. И еще одна приятная неожиданность: расстарались местные жители и несколько банек затопили. То-то славная поддержка немощному телу.
Рано утром служат батюшки литургию, все мы завтракаем и идем дальше. И опять нам пополнение – несколько бинарадских бабушек присоединились к крестному ходу. Вот нас уже и сто двадцать стало.
Поднимаемся в горку, оглядываемся с нее и благодарим за добрый прием Старую Бинарадку, а потом вдоль леса – до Ново-Еремкино, там полуденный привал наметили.
Вот теперь мы настоящий крестный ход! Впереди помощник настоятеля храма Преподобного Сергия Радонежского Александр Иванович, в густой и широкой бороде, такой, какую можно увидеть на дореволюционных фотографиях крепкого крестьянства, несет крест. Рядом с ним обязательно самая старшая наша, шустрая такая, никогда не унывающая и всех заражающая своей жизнерадостностью баба Нюра из села Борское. Ей 77 семь лет, и на груди несет она большую икону Всех святых. Впереди, конечно, и вся наша молодежь, потом, в середине, вместе с батюшками женщины (баба Нюра – исключение, она все с молодыми больше), они запевают молитвы, акафисты. А замыкают ход те, кто покрепче, самым последним идет сторож Александр Георгиевич – сторож он и есть сторож, смотрит, чтобы не пропал кто.

На привале женщины разговорились. Но не о том, о чем обычно говорят в миру, а о Боге. Одна рассказывает, как Господь сподобил ее встретить Светлую Пасху с дочерью в Иерусалиме, как сутки стояли они, ожидая сошествия Святого Огня, как она все боялась, что дочка не сможет так долго стоять, но, слава Богу, выдержали, и какое это чудо было – сошествие Святого Огня!
Женщина замолкает, и мы понимаем, что просто нет слов, чтобы передать то, что она пережила тогда. И апостол Павел говорил: "...знаю о таком человеке, – только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает, – что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать..."
Русский философ Ильин считал, что Святая Русь называется так не потому, что в других странах нет святости, не потому, что на Руси нет греха и порока, а потому, что живет здесь глубокая, никогда не утоляемая и неистощимая жажда праведности, желание приблизиться и прикоснуться к ней. И в этой жажде праведности человек православен и свят при всей своей обыденной греховности.

У нас последний привал перед Ташлой. Остановились на берегу чудного лесного озера. Озеро большое. По одну сторону невысокие горные распадки, по которым растекается озеро, образуя множество замечательных затонов и затончиков. Те, кто помоложе, сразу, разумеется, купаться. Остальные собрались вокруг батюшек, и даже как-то не верится, что почти дошли уже.
А тут ташлинцы на машине подъехали и привезли нам холодной сладчайшей воды из источника Божией Матери. Вот мы уже и воду из источника пьем! А ташлинцы, радостные и возбужденные, все рассказывают, как ждут нас в храме, и, кажется, им тоже самим немножко не верится, что мы все-таки дошли.
Попили святой водички – и уже никак нельзя на месте сидеть, хочется быстрей к Богородице. Стали выгонять из воды закупавшуюся ребятню: вперед, вперед, Божия Матерь ждет!

Когда мы, спускаясь с горки, подходили к Ташле, молитвенное пение разом прекратилось, и мы шли за крестом плотно и молча.
Вошли в село, и радостный благовест рассыпался по округе. Еще не дошли до церкви, а нас встречали монашествующие, живущие при Свято-Троицком храме. Все плакали и земно кланялись.

– Миленькие наши... Да дошли, родненькие... Слава Тебе, Господи!..

И мы, конечно, понимали, что кланялись не нам, а Богу и бесконечной милости Его. И понимая это, мы тоже плакали. Такая великая радость была у всех на душе!
Православие и есть подлинная радость, удивительная легкость духа, без какого-либо уныния. Вот отчего преподобный Амвросий Оптинский и праведный Иоанн Кронштадтский неизменно бывали светлы, радостны, жизненны, а с уст их слетали прибаутки. Вот отчего преподобный Серафим Саровский обращался к людям: "Радость моя!"
Перед входом в церковь нас с иконой Божией Матери "Избавительница от бед" встречал настоятель протоиерей Николай. Он сам едва не плакал от радости.
После благодарственного молебна открывается стекло, под которым хранится икона Божией Матери "Избавительница от бед", и мы с благоговением прикладываемся к ней.

Как все-таки велика и безгранична любовь к нам Господа! Иногда задумаешься: за что так долготерпелив и милостив Господь, ведь по жизни своей давно пора пожечь бы нас, как сорную траву. Но Господь так любит, так желает спасения каждого грешника, что снова и снова прощает и благодатью Своей укрепляет в этой земной жизни, и еще и еще раз дает обетование жизни будущей.
Пока шел благодарственный молебен и мы прикладывались к иконе, на улице в ограде храма накрыли длинные деревянные столы, так что места хватило всем, и попотчевали нас на славу. Я уже упоминал, что вкуснее и сытнее, чем в эти три дня, не питался.
Хорошо хоть до всенощной оставалось еще время и я, ослабевший от обильной еды и пития, прилег на траву за храмом. Легкий ветерок тихонько касался меня, что-то домовито жужжало и стрекотало вокруг головы, а надо мной – безбрежное высокое-высокое небо и пушистые облака. И я не чувствовал, что это высокое небо есть нечто отдельное от меня.

Уже спускались сумерки, когда закончилась всенощная и началась исповедь.
Алтарник Алексей читал каноны и молитвы ко Святому Причащению, отец Николай в левом приделе за чудотворной иконой Божией Матери исповедовал. Первыми шли на исповедь дети, потом мужчины, следом те самые "трудные" подростки, а за ними – самые наши терпеливые и выносливые – женщины.
Тяжело стоять. Кто-то из парней не выдержал и, решив втереться в очередь за детьми, проскочил за аналоем прямо перед царскими вратами. Сторож Александр Георгиевич, рядом с которым я стоял, одернул парня, тот огрызнулся – и вдруг всем сразу сделалось неловко: так долго шли, по шажкам собирая Божию благодать, и тут из-за пустяка, из-за мелочи в общем-то, начинаем расплескивать то дорогое, что нудилось на трехдневном Божием пути.
Видимо, многим мужчинам вспоминалось, как первый раз приходили в храм, и, не сговариваясь, стали пропускать парней, стоящих сзади, и я с некоторой досадой на себя подумал: "Как это мы сразу не догадались".

А когда вышел с исповеди тот самый парень-торопыга, то подошел к Александру Георгиевичу и, нагнувшись, тихо (но я стоял рядом и невольно расслышал) шепнул: "Простите меня, пожалуйста...".
Когда вышли из церкви, совсем стемнело. Нас пригласили в баньку. Идем улицей и вдруг слышу – из открытого окошка нечто знакомое доносится: трибуны ревут, фамилии знакомые, передача, удар, мимо... Ба! Да сегодня же один из решающих отборочных матчей нашей сборной. У меня, болельщика со стажем, иногда еще гоняющего мяч, что-то екнуло внутри. Я даже чуть было не дернулся в сторону открытого окошка, из которого шел шум, хоть счет узнать. Но на секунду пробудившийся во мне интерес так же мгновенно исчез.

Я припомнил весь наш путь. Как первый день шел и ворчал, все мне хотелось поправить, все сделать, как именно мне считалось нужным, и лишь когда плоть была истомлена и вся немощь человеческая стала не только понятна умом, но и прочувствована всем телом, я начал молиться, ибо дошло наконец, что без Бога я – ничто. И второй день, когда уже шел с крестом, и постепенно, чем дальше уходили мы, таяли мирские заботы, словно бы русский лес поглощал их, как поглощает листва всякий дым, гарь, копоть. И третий день, когда шли и дружно молитвословили, а на привалах если и разговаривали, то о духовном, и непрестанно оживала в сердце Иисусова молитва: "Господи Иисусе Христе, Сыне и Слове Божий, ради Честнейшей Матери Твоей помилуй мя грешного".
И почувствовал, что за эти три Богом данных мне дня, как с выздоравливающего человека спадает короста болезни его, так и страсти земные отпали от души моей. Истинно: Царствие Божие нудится. Так обновляется человек, сбрасывая ветхие мирские одежды и облекаясь в новые, чистые.

После баньки мы вернулись в церковь. Весь пол храма был устлан матрацами. Спали недолго, но сон был укрепляющим и здоровым. А когда проснулись, ташлинские сестры уже читали часы.
И вновь Господь одарил нас чудесным солнечным днем.
И что значило причаститься Святых Христовых Таин в такой день! Воцерковленному человеку объяснять это не нужно, а иной не поймет. Только свой собственный путь к Святому Причастию может открыть радость и благодатное ощущение единения с Господом.
С хоругвями и чудотворной иконой Божией Матери "Избавительница от бед" мы выходим крестным ходом к чудотворному источнику, месту обретения иконы. Колокола благовествуют, молитвенные песнопения звучат так дивно, что, верно, ангелы подпевают нам, священники – в праздничном облачении, люди кругом – светлые, радостные. Одно слово – праздник.
Торжественно и благолепно отслужили молебен на источнике. Батюшки по очереди щедро кропили святой водой, и светлые брызги искрились и блистали на солнце.

Вот и осталось нам оттрапезничать остатний раз за большим добрым столом, искупаться в источнике напоследок да разъехаться по домам. А уже и не хочется расставаться, и правда – как одна большая семья стали.
Только чудеса на этом не кончились. Было нам еще явление.
Как подходила к концу прощальная трапеза, невесть откуда взялись на небе тучки, а когда встали из-за стола, стал накрапывать дождик.
Пока собирались и доехали до источника, дождь припустил вовсю, а когда первым вошел в купальню батюшка Евгений, с неба вдруг хлестануло настоящим градом. Минуты две градины звонко бомбардировали купальню, где был батюшка, потом град прекратился и сплошной поток небесной воды покрыл землю. Так, наверное, начинался Великий потоп.
Батюшка вернулся под этим потоком к машине мокрый не то что до нитки, а до самых костей.
Следом из автобуса выбрались и мы, полураздетые мужчины. Также, пока бежали до купальни, вымокли полностью. В самой купальне – благодать. Вода в источнике чистая-чистая и настолько прозрачная, что невольно чувствуешь, как холодна она. И войти-то страшно, не то чтобы с головой окунуться. Но перекрестишься и – во имя Отца и Сына и Святаго Духа – окунаешься, и разливается по всему телу теплота, даже жар, словно окутало облако благодати Божией.

Вышли из купальни, и надо же – дождя как не бывало! Женщины пошли к купальне уже по вновь яркому солнышку, видимо, дождик их помиловал за терпение и любовь.
Вернулись женщины от источника, мы же пока запасли для нашего храма святой воды и не заметили, как совсем сухо кругом стало. Тут Галина Сергеевна говорит:

– У меня как раз немного пленки осталось. Давайте я всех напоследок сниму.

Встали мы дружненько, а Галина Сергеевна камеру включила и руководит:

– Скажите хоть что-нибудь.

Мы переглянулись и тут у нас разом сказалось:

– Слава Богу за все!

И мы еще раз повторили: