Эту
волнующую историю жизни и трагической гибели
моего деда – настоятеля воронежского
Воскресенского храма отца Митрофана –
рассказала мне моя мать. Я и раньше был немного
наслышан о том, какой трудной была судьба деда, но
подробно о его подвижнической, проповеднической
деятельности, столь печально оборвавшемся
священнослужительстве поведала мне мама на
склоне своих лет.
В тот вечер мы не ложились спать до глубокой ночи. Я попросил маму рассказать о деде, и она, будто боясь что-либо забыть, говорила и говорила о жизни своего отца – Митрофана Михайловича Девицкого, посвящая меня в мельчайшие детали его трагической судьбы.
– В 1906 году, когда я появилась на свет в Новороссийске, папе было уже 30 лет, – волнуясь, начала она свой рассказ. – К тому времени он уже успел окончить в Воронеже Духовное училище и семинарию, а затем за отличные успехи был направлен в Киевскую Духовную академию, которую окончил, получив степень кандидата богословия. Родился же папа в селе Давыдкове Коротоякского уезда, недалеко от Воронежа, где его отец, то есть мой дед, служил диаконом в сельской Казанской церкви. Священнослужение было семейной традицией... После Киевской Духовной академии отец сначала преподавал русский и церковнославянский языки во Владикавказском Духовном училище. Там он был награжден епископом Владикавказским и Моздокским Гедеоном набедренником, а позже, в память 25-летия церковных школ, – серебряной медалью. Вскоре его рукоположили в сан священника и перевели в Новороссийск, а оттуда – в Воронеж, где он преподавал Закон Божий во 2-й мужской гимназии и, кроме того, – дидактику в женском епархиальном училище. Через год папа впервые стал вести богослужение в Тихвино-Онуфриевской церкви, одновременно был заведующим и законоучителем приходской школы. Несколько позднее отец начал преподавать Закон Божий в техническом железнодорожном училище, затем был назначен настоятелем Воскресенской церкви, расположенной в центре Воронежа. Служил и трудился отец с утра до позднего вечера, полагая, что служение Богу есть самое важное дело на земле. Этому он учил и своих учеников и прихожан...
Слушая рассказ матери, я представил старый, дореволюционный Воронеж. Позолоченные маковки церквей возвышались над всем городом и играли определяющую роль в формировании его архитектурного облика. Словно маяки среди огромного моря городских построек, поднимались к небу 25 храмов, из которых 17 было приходских и 5 монастырских...
Мама
вспоминала о службе отца в Воскресенской церкви.
Построенная в стиле барокко, эта церковь была
одной из самых красивых в Воронеже. Перед ней
была поставлена колокольня, украшенная
причудливыми завитками капителей колонн,
барельефными ангелами, карнизами. Прекрасен был
портал крыльца церкви, представлявший собой
изогнутый, барочной формы фронтон с полукруглой
выемкой посередине, украшенный сверху
многочисленными "вазочками".
В этом красивейшем храме Воронежа и служил литургии, читал свои проповеди отец Митрофан. Они пользовались, без всякого преувеличения, огромнейшей популярностью у прихожан. Каждый праздник, будь то Благовещение Пресвятой Богородицы или Вербное воскресенье, Пасха или День Святой Троицы, каждый святой праздник отмечался в Воскресенском храме торжественно и благочестиво.
Но особенно величаво, ярко и празднично проходила служба в честь Рождества Христова. Благоговейно возносились молитвы к Богу, возглашалось о чудесных событиях Рождественской ночи, о рождестве Христа и пришествии Спасителя...
Будучи настоятелем Воскресенской церкви, отец Митрофан вел широкую просветительскую деятельность, часто посещал светские общественные учреждения, активно поддерживал поистине великую русскую культуру, рожденную духом Православия, духом, который просвещает невежд, забывших об истоках родного Отечества.
Все силы направлял отец Митрофан на то, чтобы рос, ширился из года в год приход его церкви. И приход действительно ежегодно увеличивался и насчитывал уже не одну тысячу человек. Он владел почти сотней десятин земли и полсотней десятин леса, которые отдавались в аренду. Приход существовал не только на добровольные пожертвования прихожан, но и получал банковские проценты с капитала в четыре тысячи рублей. Усилиями настоятеля церкви около нее были построены каменное здание богадельни и довольно просторный жилой дом...
М.М.
Девицкий с женой Марией Ивановной. Воронеж. 1910. Верной спутницей Митрофана Михайловича, доброй хранительницей домашнего очага была его милая, обаятельная жена Мария Ивановна, моя бабушка. В семье Девицких к октябрю 1917 года было уже семь детей – две дочери и пять сыновей. Отец Митрофан, высокий, стройный, с тонкими, благородными чертами лица и густой, пышной шевелюрой, несомненно, имел очень привлекательную внешность. Взглянуть на него, послушать его замечательные проповеди приходили все новые и новые прихожанки с разных концов города, да и на улицах на него заглядывались молодые девицы. Однако отец Митрофан всегда свято хранил заповедь апостола Павла о том, что священнослужитель должен быть непорочен, одной жены муж, целомудрен, благочинен, честен... (1 Тим. 3). Потому супруги Девицкие и жили душа в душу, а в семье всегда царили мир, лад, любовь и согласие.
В благочестии воспитывались и дети. С малых лет знали они и обязательно перед сном читали молитвы, понимая, что без Бога жить нельзя. Росли дети открытыми, непосредственными, с интересом и естественным желанием познавать Христову истину. Они учились в гимназиях, училищах, частных школах и пансионах. Моя мать, например, была гимназисткой и брала уроки музыки в частном пансионе. В раннем возрасте она уже радовала родителей и их гостей довольно точным, проникновенным исполнением фортепианных произведений Шопена, Моцарта, Листа, Рахманинова, Чайковского...
В доме была богатейшая библиотека, собравшая сочинения почти всех писателей-классиков прошлых веков. Митрофан Михайлович часто брал в руки то один, то другой том "Истории государства Российского" Н.М. Карамзина и читал детям вслух, а затем излагал и собственные взгляды на наиболее яркие страницы отечественной истории. Он увлекался чтением и знаменитых словарей "О писателях светских и духовного чина" члена Священного Синода, известного археолога, краеведа Евфимия Болховитинова, пристально изучал его же "Историческое, географическое и экономическое описание Воронежской губернии", уводившее его в седую старину, напоминавшее славное прошлое родного края. А прошлое это было ознаменовано выдающимся историческим событием – строительством Российского военно-морского флота, осуществленным в Воронеже императором Петром Великим. Успенская церковь, ставшая в дни строительства флота адмиралтейской, была местом торжественного освящения спускаемых на воду кораблей. Богослужение в ней совершал первый воронежский епископ – святитель Митрофан Воронежский.
* * *
С началом октябрьских событий спокойная,
казавшаяся безмятежной жизнь семьи Девицких
закончилась, пришли тяжкие будни, полные тревоги
и неизвестности. Настоятель Воскресенского
храма по-прежнему благочинно исполнял свои
пастырские обязанности. Казалось бы, они далеко
отстояли от какой бы то ни было политики. Но так
только казалось. Губисполком, а за ним и
Губсовнархоз постоянно вмешивались в церковную
жизнь своими бесконечными распоряжениями.
Пришлось дать новым властям опись церковных
святынь, а потом и пожертвовать на нужды молодой
республики Евангелия в серебряных окладах,
несколько лампад, канделябры, дискосы, звездицы...
Жестокую борьбу с "церковниками" под
руководством властей повели атеисты.
Однажды отец Митрофан зашел в городскую
библиотеку и на большом листе бумаги,
прикрепленном к книжному стеллажу, прочел
высказывание Карла Маркса: "Религия – это
воздух угнетенной твари, сердце бессердечного
мира... дух бездушных порядков. Религия – есть
опиум народа".
– И вы верите в то, что здесь начертано? –
вопросил отец Митрофан у молоденькой
библиотекарши.
– Что поделать, батюшка, – ответствовала та, –
нас так сегодня учат...
– Жаль, очень жаль, барышня. Знайте же, учат вас
жить во лжи, в великом обмане. А Маркс ваш в своем
учении далеко не прав, многие его аспекты ложны и
противоречивы, а постулаты, как и водится,
бездоказательны...
– О батюшка! Тише, тише! Не говорите так – вас
могут услышать!..
– А я, барышня, правды не боюсь. Могу повторить,
что сказал, принародно...
Если угодно воле Божией, лучше пострадать за добрые дела, нежели за злые; потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом (1 Петр. 3, 17,18).
...Особенно тяжкое время пришло с началом Гражданской войны. Город поочередно занимали то белые, то красные. Ни от тех, ни от других спокойней жизнь не становилась. Поговаривали, что иные красные мародерствовали, разбивали витрины богатых магазинов, не стесняясь грабили состоятельных жителей города. Белые же беспробудно пьянствовали, распутничали, нередко с черносотенцами устраивали еврейские погромы. Нескольких евреев в те дни спрятал в околоцерковном доме отец Митрофан. Здесь нашли приют часовщик Гроссман, краснодеревщик Кройчик, фармацевт Марголин, стоматолог Губерман, журналист Фалькович и еще добрый десяток их родственников и друзей. Прослышав о том, белоказаки пришли в квартиру отца Митрофана с обыском, но, к счастью, там никого не нашли...
Бесконечный обстрел Воронежа артиллерией, перестрелки на его улицах, кровавые всплески белого, а за ним и красного террора вынудили многочисленное семейство Девицких сняться с насиженного гнезда и искать более спокойного приюта где-то в сельской местности. Они перебрались в Богучарский уезд на самый юг губернии, где в большом селе Старой Меловатке глава семьи приобрел четырехкомнатный дом и корову, чтобы прокормить детей. В одном из сельских храмов отец Митрофан стал по-прежнему служить Богу.
Однако и в селе жилось беспокойно и тревожно. Сюда поочередно также приходили то белые, то красные. До поры до времени Девицких не трогали ни те, ни другие. И все же как-то глубоким вечером в дверь дома сначала громко постучали, а затем ворвались пятеро в буденовках.
– А, поповская сволочь, вот ты где запрятался! – прокричал один из пятерки, широкоплечий парень с оспинными рябинами на лице. – Выволакивай его, хлопцы, во двор!..
– Погодь, Паша, погодь! – вмешался мужчина в
кожанке и с наганом на боку, очевидно, комиссар. –
Дай мне слово сказать!.. Вот, отче, будь тебе
известно: ты религиозный догматик, златоустый
защитник угнетателей, а потому наш злейший враг...
Долго ты дурманил народу голову вредными
проповедями. А ведь в твоей вере нет ни слова
правды, одна только ложь! Мы пришли тебя судить от
имени одураченных. Конец тебе пришел, отче
Митрофан! Молись теперь перед смертью своему
Богу!..
– Да что с ним долго говорить! – перебил
командира рябой. – Выводи его, братцы, во двор,
бей гада!..
– Образумьтесь, ироды! Что вы творите?!
Остановитесь!.. Побойтесь Бога!.. – кричала
матушка Мария Ивановна.
Но пятерка была неумолима и словно не слышала
слов несчастной женщины. Грубо оттолкнув ее и
силой вытащив из избы отца Митрофана, нехристи
поставили его к стенке, вскинули винтовки и
приказали ему повернуться спиной.
– Нет уж, увольте! – спокойно сказал отец
Митрофан. – Умирать буду, глядя смерти в лицо...
Единственное, о чем прошу, – уведите со двора
жену и детей... И еще скажу: веру в Христа, в
Котором есть всякое духовное и нравственное
совершенство, назвать преступлением могут
только сами преступники. Так и знайте!..
Немого помолчав, указав рукой на рябого, он
продолжил:
– А тебя, Пашка, я и перед смертью ни о чем просить
не стану... Подлецом ты был, подлецом ты и
останешься!..
И тут бабушка Мария Ивановна узнала рябого Пашку.
Конечно же это он, тот самый, который мальчишкой
возле Воскресенской церкви стрелял из пращи в
собак, вешал на деревьях кошек, а отец Митрофан
все пытался образумить, наставить его,
уговаривая: "Не убий! Грех этот самый
тяжкий!.." Позже, когда Пашка вырос и уже служил
у купца Михайлова приказчиком, он попытался
однажды надругаться в парке над гимназисткой, да
дед мой ему снова помешал – сдал в руки полиции...
...Прогремели выстрелы. Все стрелявшие метили
отцу Митрофану в голову. Пули тут же сразили его,
он упал бездыханный...
* * *
Через несколько лет после расстрела последовало раскулачивание семьи Девицких в Новой Меловатке. Власти реквизировали дом, увели корову. Дети были брошены на произвол судьбы и, очевидно, вынуждены были бы бродяжничать, нищенствовать. И только хлопоты одного из старших братьев, Николая, дали результаты: и дом, и корову власти возвратили семье Девицких, поняв, что уж слишком перегнули палку.
...Прошли годы. И никто из знавших о расстреле отца Митрофана и побывавших в селе Старой Меловатке (ныне Старомеловом Петропавловского района) не услышал здесь ни одного худого слова о священнике Митрофане Девицком. Разные люди в этом селе, знавшие и помнившие отца Митрофана, все как один говорили: "Хороший был батюшка, добрый, отзывчивый. Служил для нас верой и правдой. А убит был совсем ни за что..."
В то же суровое время, так же как и дед, тысячи священников и верующих безвинно погибнут под расстрелами, будут замучены в тюрьмах и ссылках в разных городах и весях России. Будут варварски разрушены, снесены с лица земли сотни храмов и монастырей. Их уничтожение означало не только попытку покончить с Православием. Эта дикая жестокость, превзошедшая жестокость средневековой инквизиции, вела к уничтожению России, войне с русским народом, его геноциду.
Черное время миновало и, будем надеяться, никогда больше не повторится. Все православные русские люди благодарны Богу за восстановление Храма Христа Спасителя, символизирующего собой Россию, вновь обратившуюся к Богу! В моем родном Воронеже также восстают из руин храмы и церкви. Сияют на солнце синевой купола Успенской адмиралтейской церкви, свидетельницы борьбы и побед Петровской эпохи. Уже действует Тихвино-Онуфриевская церковь, в прежней красе возрождается к полноценной жизни Воскресенский храм.
Посетивший Воронеж Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил закладку камня в основание Благовещенского кафедрального собора, сооружаемого в центре города в честь 2000-летия Рождества Христова. Окропив закладочный камень святой водой, Святейший Патриарх Алексий II положил начало воскрешению храма, когда-то украшавшего Воронеж, а затем безжалостно разрушенного.
– Трудным, жестоким и кровавым был ХХ век для нашего Отечества, – сказал он. – XXI век и третье тысячелетие должны стать иными. Мы должны положить много сил, чтобы они были спокойнее и добрее. Символом осознания этого, символом покаяния и надежды и должен стать новый кафедральный собор. Не случайно он будет посвящен празднику Благовещения. Сегодня всем нам необходима эта благая весть: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение. Убежден, что воздвигаемый в честь 2000-летия Рождества Христова общими усилиями новый собор станет символом духовного возрождения и нравственного обновления всего Черноземья...
Горячую поддержку и искреннее одобрение строительство Благовещенского кафедрального собора нашло у жителей Воронежской епархии. Впрочем, и здесь, как и у всякого благого дела, находятся и противники. Они полагают, что не время сейчас заниматься строительством нового храма, когда в Воронеже, как и в других городах России, не возрождены к жизни многие промышленные предприятия, все еще велика армия безработных, в селах заросли бурьяном прежние богатые нивы, а многие люди все еще не получают сполна ни зарплаты, ни пенсий...
На этот упрек митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий отвечает: "Вспомните историю, традиции русского народа. Когда на Руси храмы строили? Тогда ли, когда хорошо жили? Нет! А тогда, когда неприятель стоял у городских стен. Тогда, когда болезни, язвы, голод и мор одолевали народ. И тогда православные первым делом строили храм и взывали к Богу: "Господи, помилуй! Господи, спаси, сохрани!"
Строительство Благовещенского собора, считает митрополит Мефодий, – это "желание тысяч и тысяч православных на рубеже веков поставить покаянную свечу Господу за те злые деяния, которые были совершены в ушедшем столетии..." В целом же возведение новых и реставрация старых храмов, церквей – это прежде всего "реставрация человеческих душ..."
...В возрождаемых к жизни воронежских храмах Божиих в начале ушедшего ХХ века вел службу иерей Митрофан Девицкий, мой дед. Если бы он мог видеть, как его Отечество сегодня возрождается к духовной жизни, как, замаливая грехи и очищаясь от скверны, люди в нелегких поисках истины обретают веру в Бога, он наверняка порадовался бы вместе с нами и благословил их на успешное преодоление всех невзгод на вновь обретенном пути.
Юрий ПОСПЕЛОВСКИЙ,
заслуженный работник культуры России,
Воронеж